Сталин не жалел денег на лечение Ленина

Вождь мировой революции Владимир Ульянов-Ленин прожил лишь 53 года. И последние три из них болел.

Руководство большевиков привлекло к спасению Ленина лучшие силы. Сначала в России. Потом из-за рубежа. Но никто из мировых светил не работал «за идею». Консультировали и лечили за большие фунты, доллары, марки и кроны.

Организационно-финансовые вопросы на высшем уровне решали Иосиф Сталин и спецкомиссия ЦК. Заманивал иностранную профессуру силами дипкорпуса земляк Сталина Лев Карахан. А за тратами следили холодные головы и чистые руки чекистов.

Журналист «КП» изучил архивы, где скрупулезно описано, как врачевали вождя революции и сколько на это тратили.

Немецкий десант

Первыми пришли немцы.

В день 52-летия Владимира Ильича, 22 апреля 1922 года, профессор Берлинского университета Мориц Борхардт водрузил маску с эфиром на лицо вождя. Хирург, считавшийся одним из лучших в мире, привез чемодан инструментов и раствор новокаина. На шее Ленина был сделан разрез в 3 сантиметра. Борхардт быстро зафиксировал и вытащил одну из двух пуль, попавших в Ильича 30 августа 1918-го - при покушении на него террористки Фанни Каплан. Тогда их извлекать побоялись. Вторую пулю достали лишь в 1924-м, после смерти вождя.

Призвал светило из Германии глава Наркомздрава Николай Семашко - по рекомендации лечащего врача Ленина Владимира Розанова. Несмотря на кажущуюся простоту операции, гонорар берлинского гостя оказался фантастическим (все суммы - в главе «Деньги любят счет»).

Позже, когда состояние руководителя страны стало ухудшаться, Ильичом занялся уже «русский немец», профессор, невропатолог Василий Крамер, который стажировался в Германии еще при царе. Именно он оставит отчет о мерах по спасению Ленина и о причинах его смерти (наряду с профессором Алексеем Абрикосовым).

Осенью 1922-го Крамер запросил «помощь друга». Начались уговоры основателя нейрохирургии, невролога Отфрида Ферстера. А 21 января 1923-го (жить Ленину оставалось ровно год) глава советской дипмиссии в Берлине Николай Крестинский пишет Сталину:

«Те суммы (см. главу «Деньги любят счет»), которые мы ему (Ферстеру) уже передали и которые еще дадим, по нынешнему немецкому масштабу представляют уже достаточное обеспечение. Если профессор оценит свой отказ от немецкой ученой карьеры еще в несколько десятков тысяч рублей, мы за этим, я уверен, не постоим. В Москве ему можно предоставить или кафедру в университете, или аудиторию из практических врачей».

Ферстер сопротивлялся, но все менее решительно. А русские давили не только по телефону. Они приезжали в Бреславль, где невролог практиковал. И делали предложение, от которого нельзя отказаться. Уже 25 января Крестинский шлет вторую депешу Сталину:

«Под первым впечатлением Ферстер ответил отказом, мотивируя тем, что на старости лет (хотя ему всего 50 лет. - Ред.) не изучит русский язык. И что без материалов своей клиники не сможет закончить уже начатых научных трудов. Но дал согласие в любую минуту выехать в Россию, бросив лекции и больницу, если состояние здоровья В. И. ухудшится. Он удивлен, что не получил ни одного письма от Крамера, обещавшего присылать ему отчеты о здоровье В. И. каждые 8 дней».

Чекисты после смерти Ильича требовали от дипломатов отчета - сколько заплатили западным врачам? Фото: Российский государственный архив новейшей истории

В итоге в феврале Ферстер дважды в Москве осматривает Ильича. А в начале марта вновь спешит в советскую столицу. В компании патофизиолога Оскара Минковского и «любимца партии» товарища Бухарина.

Наши же дипломаты бьют в набат. Телеграфируют и Сталину, и Троцкому с Молотовым: с немцами не расплатились за уже оказанные услуги!

9 марта 1923-го из Берлина в Москву летит депеша. Руководству партии товарищи-дипломаты напоминают: «За последние две поездки проф. Ферстер не получил никакого вознаграждения. В Москве с ним никто на эту тему не заговаривал». И в конце важное уточнение:

«Не думаю, чтобы дать Минковскому такой же гонорар, какой давали Ферстеру и Клемпереру, когда они ехали в экстренном порядке, на аэропланах. Необходимо сейчас же после приезда профессоров урегулировать и эту сторону их поездки».

Конечно, «вопрос урегулировали». А в середине марта, поскольку Ленину лучше не становилось, Политбюро идет на экстренные меры.

Постановлением ЦК от

15 марта 1923 года решено собрать в Москве расширенный консилиум «с привлечением всех медицинских сил, которые... могут быть полезны для постановки диагноза и правильного лечения

т. Ленина».

Под выпиской из протокола стоит подпись Сталина. Вечером в Берлин летит шифрограмма под грифом «совсекретно» от Сталина и Карахана полпреду Крестинскому:

«ЦК просит вас немедленно принять меры к отправке в Москву следующих профессоров: Нонне из Гамбурга и Штрюмпеля с Бумке из Лейпцига».

Столь же категоричная шифрограмма отправляется в Стокгольм.

Оказалось, немецкие профессора получили больше, чем сам Ленин заработал за все годы руководства страной. Фото: Российский государственный архив новейшей истории

Шведская семья

Вот тогда подтянулись шведы.

Секретарь советского полпредства в Швеции Алексей Симановский в марте 1923-го, после получения приказа из Кремля, запрашивает управделами наркомата иностранных дел, где ему взять огромную сумму в валюте для спасения вождя революции.

«Согласно телеграммы т. Сталина, подписанной т. Караханом, мною приглашен шведский профессор Геншин для поездки в Москву на консультации с немецкими профессорами Ферстером и другими, - сигнализирует дипломат в столицу. - Геншин взял своего сына, также профессора Фолке Геншина. По его просьбе ему выдано 3 тысячи шведских крон на дорожные расходы. Профессор... требует вознаграждения в 25 тысяч шведских крон. На что мы согласились, в обезпечение чего (орфография сохранена. - Ред.) внесли залог (в местный банк. - Ред.)».

Когда отец и сын Геншины вернулись домой, наш дипломат докладывает Карахану, что «на другой же день после приезда в Швецию профессор обратился ко мне за уплатой своего гонорара, что и было сделано на основании вашей телеграммы».

К спасению Ленина призвали лучших русских, немецких, шведских врачей. Фото: Российский государственный архив новейшей истории

А начальству в столице советской страны секретарь ее полпредства в Швеции прямо пишет, что финотдел «все несметные расходы опротестовывает». И умоляет указать, «на счет каких кредитов отнести расходы по поездке».

За участие в международном консилиуме в Москве шведское светило деньги получил в полном объеме. Как и все его немецкие коллеги. Никто никаких финансовых претензий не высказал.

Вот только Ильичу от усилий немецких и шведских звезд медицины лучше не стало...

Непосредственной причиной смерти вождя явилось:

1) усиление нарушения кровообращения в головном мозге; 2) кровоизлияние в мягкую мозговую оболочку в области четверохолмия.

Отмечен распространенный атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания.

А вот и сам документ, подробно объясняющий, сколько заплатили эскулапам. Фото: Российский государственный архив новейшей истории

Деньги любят счет

Через 8 месяцев после кончины вождя мирового пролетариата, 8 октября 1924 года, начальнику спецотдела ОГПУ Глебу Бокию из Берлина пришло письмо от секретаря полномочного представительства СССР в Германии Стефана Братман-Бродовского.

В январе 1923-го Сталин просил ЦК ВКП(б) отстранить его от наблюдения за исполнением врачебного режима для Ленина. Но Политбюро приказало Кобе - следить! Фото: Репродукция картины В.Васильева «Ленин и Сталин за беседой»

Отвечая чекисту на сентябрьский запрос, он дает расклад по главным тратам на немецкую профессуру. Докладывает, что по поручению ЦК партии 24 апреля 1922 года директору больницы Моабит Морицу Борхардту было выдано 220 тысяч германских марок. Ссылаясь на записки Сталина и Карахана, трижды выплачивались бонусы ведущему неврологу Отфриду Ферстеру в английских фунтах стерлингах: 5000, 2500 и 4400 фунтов - с 20 сентября 1922-го по 3 июня 1924-го. Дважды - в марте и апреле 1923-го - премировался невролог и психиатр Освальд Бумке - на 9500 и 20 тысяч американских долларов. Профессор Адольф Штрюмпель в марте 1923-го получил 9500 долларов. Его коллега, профессор Минковский, в те же дни - 4400 фунтов.

В марте 1923-го Сталину доложили о цене услуг европейских светил медицины. Фото: Российский государственный архив новейшей истории

Тогда же чекисты запрашивают справку о курсах валют весной 1923-го. Фунт тогда стоил 259 рублей. Доллар - 59 рублей. А шведская крона - 14 рублей.

То есть гонорары немецкого профессора Ферстера, например, превысили три миллиона рублей. А участие в весеннем консилиуме шведа Геншина обошлось почти в 400 тысяч. Булка белого хлеба в марте 1923-го в Москве стоила 30 рублей. Кстати, тогдашний 1 доллар - это 20 долларов XXI века.

Автор благодарит Российский госархив новейшей истории за помощь в подготовке материала.

Сталин не жалел денег на лечение Ленина.

КСТАТИ

Сардины и сосиски

Большевики не только щедро оплачивали валютой каждый приезд европейских светил «для Ленина». В Ригу, через которую из Берлина ехали два профессора вместе с Бухариным, за ними высылали спецвагон. В Москве для них снимали лучшее жилье. Оплачивали питание, сигареты, вино. В счете за неделю полного пансиона профессоров Ферстера и Клемперера с сыном в особняках в Штатном переулке, 13, и на Софийской набережной, 14, указаны 8 бутылок вина (по 200 руб. каждая), по 3 фунта сосисок и колбасы чайной (по 150 руб. и 160 руб.), по две коробки сардин и килек (по 180 руб. и 150 руб.), 3 коробки папирос (по 200 руб. и 100 руб.) - это кроме 16 завтраков и обедов (по 125 руб. и 250 руб.) и 17 ужинов (по 100 руб.). А зарплата Ленина с ноября 1917-го составляла 500 рублей (с привязкой к инфляции).