Март 2011 года. Василий Михайлович Песков по приглашению своего друга, заслуженного эколога России, доктора биологических наук Валентина Сергеевича Пажетнова приехал к нему на биостанцию «Чистый лес» в деревне Бубоницы Торопецкого района Тверской области. Эту станцию Пажетнов заложил специально для своих экспериментальных исследований. С начала 70-х годов он стал заниматься под патронажем профессора Л.В.Крушинского в его Лаборатории физиологии и генетики поведения животных на кафедре высшей нервной деятельности МГУ им.М.В.Ломоносова изучением экологии бурого медведя. Его докторская монография так и называется. Но самое главное - он стал родоначальником уникальной методики реабилитации медвежат-сирот: доращивания их людьми до возраста самостоятельности с целью выпуска в природу. Книга об этом «Мои друзья медведи» (1979) была неоднократно переиздана в России и переведена на словацкий, болгарский и французский языки. Понятно, что такой человек из т.н. «заповедных людей» не мог пройти мимо внимания Василия Пескова.По свидетельству другого его друга, французского переводчика «Таежного тупика» Ива Готье, который перевел впоследствии и книгу Пажетнова, Песков называл Валентина Сергеевича «самым интересным человеком, встреченным им в жизни». Даже интересней для Пескова, чем Гагарин и Агафья Лыкова. Почему? Да потому, что Песков по-доброму, но все же слегка ревниво восхищался Пажетновым, сумевшим из простого плотника-грузчика-сварщика поднять себя в изучении природы до биолога с мировым именем. Сам Песков, будучи эрудитом, великим натуралистом, участником и популяризатором многих научных природоохранных работ, тем не менее, как истинный журналист и писатель, так и не собрался уйти в науку с головой. И встречая таких специалистов-профессионалов как Валентин Сергеевич, которые видели мир природы не только внешним взглядом, но и изнутри, понимали тонкие механизмы его устройства, постигли системные проявления и законы, научились грамотно управлять процессами жизнедеятельности, Песков готов был часами обсуждать с ними этот таинственный и заманчивый для него мир. Готов был примчаться на биостанцию в любой момент.Пажетнов вспоминает: «С Василием Михайловичем нас связывала многолетняя дружба. Всякий раз, когда у нас на биостанции случались интересные, связанные с животными истории, ему нужно было только позвонить. И, если это удавалось (мобильных телефонов не было, а когда они появились, Василий Михайлович ими принципиально не пользовался, так же, как и телевизором), он непременно появлялся! Выпуск первых медвежат-сирот в заповедник «Брянский лес», с целью восстановить популяцию медведей в Брянской области. Апробация методики выпуска на свободу подрощенных из птенцов сов, которых Песков любил всей душой и считал мудрейшей птицей. Выпуск в естественные условия выращенных из щенков лисят и подлеченного, попавшего в беду взрослого аиста. И всякое другое»...Этот снимок Пескова с рысью Пажетнов сделал по особому случаю. Впервые в мировой практике его семейству уже потомственных биологов удалось вырастить из котенка взрослую особь рыси в человеческом доме, без контакта с себе подобными. И вот, по достижению года ее решено было переместить на волю. Песков тут же приехал в Бубоницы.В первую очередь, его заинтересовала сама история появления у Пажетновых рыси. Котёнка привёз в 2010 году из Москвы сотрудник биостанции Владимир Бологов, зять Пажетнова. Взял он его в Черноголовке, на станции МГУ, где котёнок после рождения попал в выбраковку, как существо слабое. Котёнок оказался в добрых руках дочери Валентина Сергеевича Натальи Бологовой. Маленькое, хилое создание рыжеватого цвета получило кличку Персик. С его выхаживанием пришлось повозиться, но к лету во дворе Натальи расхаживал стройный, плотно сбитый рысёнок. Персик оказался привязанным только к своей хозяйке и избегал присутствия других людей. Причиной было запечатление (импринтинг) котёнком Наташи в ключевой период – время выхода семьи рысей из логова. Сформировалась внутрисемейная связь через реакцию следования.За лето, оставаясь на полной свободе, рысёнок вырос в настоящую рысь. Поскольку дом Бологовых стоит у края леса, Персик регулярно уходил гулять туда. За зиму рысь заметно одичала, пропадала в лесу на два-три дня. Для отдыха выбрала себе место на крыше дома, около печной трубы, где лежала, если во дворе не было посторонних.Вскоре было замечено, что в отдельные дни Персик, приходя из леса после ночных скитаний, отказывался от еды. Значит, начал кормиться в лесу. В Бубоницком бору регистрация следов рысей – явление вовсе нередкое. Персик, скорей всего, мог подбирать остатки трапезы известной здесь семьи рысей – самки и двух её подросших детей. Охотиться самостоятельно Персик вряд ли мог, но появилась надежда на возможность его реабилитации на воле.К весне он вырос в настоящую, красивую рысь с серьёзным характером, в котором проявлялись выраженные самостоятельность, осторожность и сила. Решили на семейном биологическом совете выпустить Персика в природу весной: для молодых хищников это самое благодатное время года. Повышается доступность в охоте сначала на мелких позвоночных и птиц. А там и следующий этап в формировании хищнического поведения, - добыча ещё неопытного молодняка животных.Выслушав рассказы о Персике, Песков загорелся: попытаться увидеть семью рысей, которая регулярно оставляла следы в Бубоницком бору. Предложил: «Давайте выпустим меня в лес с Персиком. А вдруг там окажется семья рысей, ему знакомых? Вполне возможно, что они выйдут к нему». Конечно, опытный в понимании поведения диких зверей Василий Михайлович понимал, что увидеть диких рысей в лесу, да ещё и днём, невозможно. Но причина прогуляться по весеннему лесу в паре с Персиком в его распоряжении была и он ей воспользовался! Пажетнов уступил настойчивости друга. В сопровождении Наташи и Персика Василий Михайлович вошел в бор, где Валентин Сергеевич и сфотографировал его. Кадр получился уникальный: Персик чужих людей близко не подпускал. А Пескову терпеливо позирует, несмотря на то, что тот с присущим ему азартом беспрерывно щелкает затвором своего аппарата. Смирение Персика и его благосклонность к присутствию чужого ему по запаху человека можно, конечно, объяснить присутствием Наташи и тем, что он находился в лесной среде, ставшей уже «домом». Но и тем, что Персик принял Василия Михайловича как близкую себе особь. Это до сих пор так и непонятная нам, людям, тайна контактов зверей с одними и избегания ими других людей.Семью рысей, конечно, не увидели, но прогулка по просыпающемуся, таинственному своей тишиной, безлюдному Бубоницкому бору доставила непередаваемое удовольствие. Василий Михайлович потом рассказал об этой истории в своем очередном «Окне в природу». Персик был выпущен в конце мая на большой, безлюдный остров в Карелии, где для него была подходящая кормовая база. Оставлял там следы до ледостава, а потом ушёл на «большую землю», в свою жизнь.
