Хроники «Кинотавра»: Придет мысленный волчок

Одним из самых ожидаемых фильмов «Кинотавра» был «Мысленный волк» Валерии Гай Германики

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

«Большая поэзия» Александра Павловича Лунгина — история про двух инкассаторов, Виктора и Леху (Александр Кузнецов и Алексей Филимонов). Оба они — ветераны войны в Донбассе, и оба — поэты; один талантливый, другой, мягко говоря, не очень. Живут они в Некрасовке — спальном районе Москвы, о котором жители Садового кольца имеют самое смутное представление (и который, в общем-то, так же далек от каких-нибудь Патриков, как Рязань или Иркутск). Развлекаются вместе с соседями-гастарбайтерами зрелищем петушиных боев. Леха (импульсивный неудачник, задолжавший устроителю этих боев кучу денег) превращает свои переживания в рэпчик, который Виктор выдает за свое стихотворение — и с которым едва не становится знаменитостью.

Из этой завязки при желании можно было бы сделать комедию — и, как рассказывает Лунгин, изначально сценарий был довольно веселым. По пути к экрану (а путь занял десять лет) концепция радикально изменилась: сейчас «Большая поэзия» - суровая мужская драма, заставляющая вспомнить то балабановского «Брата», то бусловского «Бумера», а то и вовсе «Таксиста» Скорсезе. Теперь герой Александра Кузнецова — человек войны, пытающийся найти себя в мирной жизни. Ничего не получается. Поэзия могла бы стать для него выходом, но он не дружит со словами. Свою личную большую поэзию он отыщет в действиях — преступных, но очень впечатляющих.

* * *

Одним из самых ожидаемых фильмов «Кинотавра» был «Мысленный волк» Валерии Гай Германики. Название его некоторых заставит вспомнить песню группы «Смысловые галлюцинации» (к которой та же Германика написала текст). На самом деле этот волк - из молитвы Иоанна Златоуста: Валерия, по ее собственным словам, последние лет десять целенаправленно изучает богословскую литературу. Слова «От мысленного волка звероуловлен буду» явно пленили ее своей поэзией — и спровоцировали на самый необычный фильм в карьере, фильм, который тянет сравнить со стихотворением, где красота образов затемняет все остальное.

Валерия, по ее собственным словам, последние лет десять целенаправленно изучает богословскую литературу

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Темной ночью по глухому северному лесу бредут мать и дочь (Юлия Высоцкая и Елизавета Климова). Они направляются на хутор с названием Небылое, где мать сейчас живет — а дочь приехала в гости, прихватив своего маленького сына. Мать утверждает, что по этому лесу дочке нипочем не пройти без ее помощи; вдобавок она сочиняет историю про огромного страшного волка, который там завелся и подъедает местных жителей. Добравшись до хутора, они продолжают выяснять отношения друг с другом, с заходящими в гости мужиками, с Богом и с чертом (который объявляется в лесу в виде не волка, а собаки - эффектного египетского бога Анубиса, проводника мертвых в загробный мир). Этот загробный мир появляется и в загадочном прологе картины, в котором из земли выкапывают гроб, из гроба извлекают мертвеца, отпевают его — а он, открыв глаза и воскреснув, отправляется пить чай на райские луга.

Дешифровка «Мысленного волка», 70-минутной экспериментальной кинопоэмы об отношениях матери и дочери (которые, скорее всего, являются двумя сторонами одной странствующей по жизни души) — предприятие хотя и возможное, но долгое, болезненное и не особо благодарное. Беременная Валерия Гай Германика точно не готова никому в этом помогать. На пресс-конференции она отшучивалась, прямо отказывалась объяснять смысл самых туманных эпизодов и вела себя в фирменном гопническом стиле — который резко контрастировал с визуальной изысканностью ее фильма.

* * *

Также в конкурсе «Кинотавра» показали «Троицу» Ян Гэ (обрусевшей китаянки, актрисы, певицы, участницы шоу «Голос», а теперь, к сожалению, еще и режиссера). Хотя героиня, сыгранная самой Ян Гэ, периодически заходит в католический храм и пытается обрести веру в процессе бесед со священником, под троицей в названии подразумевается прежде всего межэтнический любовный треугольник: она замужем за белым мужчиной, но заводит роман с чернокожим юношей. Смысл всей этой мультикультурной окрошки — прежде всего в самопрезентации автора. Она прекрасно овладела сложным русским языком, так что можно надеяться, что и с киноязыком когда-нибудь управится.

«Керосин» Юсупа Разыкова, показанный с «Троицей» в один день, резко с ней контрастировал: это не легковесная картина о дамочке, разрывающейся между мужиками, а драма о старушке, доживающей свой век в избушке у оживленной трассы. Она привечает дальнобойщиков, кормит их колбасой и поит водочкой, и сама постепенно привыкает к алкоголю. Она балансирует между жизнью и смертью, сном и явью, сказками и реальностью — и в какой-то момент становится решительно невозможно отличить одно от другого. Бабушка эта настолько настоящая, реальная, «взаправдашняя», что ни у кого не возникнет сомнений — режиссер нашел ее где-нибудь в глухом русском селе. На самом же деле нашел он ее в Ярославском драматическом театре, это профессиональная актриса Елена Сусанина, демонстрирующая фантастический класс игры — и сразу ставшая главной претенденткой на приз за лучшую женскую роль «Кинотавра».